20.03.2013. Пленарная дискуссионная панель I «Кризис рыночного фундаментализма в мире и России. Рождение новых ориентиров»

Руслан Гринберг: Может кто-то думает насчет того, что не обязательно мы в постмодерне живем, где «расцветают все цветы»... Я согласен, в принципе. Просто обладая немного здравым смыслом, думать, что кроме прагматизма ничего нет сейчас, лишь бы хуже не было — это и есть.

Вообще-то говоря, мы должны думать о какой-то более или менее приемлемой единой философии новой экономической политики или у каждого будет своя?

Владимир Якунин: Мне представляется, что нельзя улучшить то, что на самом деле разрушает цель, ради которой это создавалось. Я говорю об «экономическом человеке», уважаемый академик.

Использование модели «экономического человека» низводит человеческую сущность до достаточно примитивных потребностей и удовлетворения этих потребностей.

Когда мы говорим об экономике, когда мы говорим о социологии, когда говорим о политике — мы говорим о творчестве людей. Человек, который лишен стимулов для этого творчества — это не более как абсолютно упрощенная модель («сколько надо поесть», «куда после этого сходить» и «сколько надо поспать»).

Второе.

Анализируя сегодняшнюю глобальную трансформацию, которая происходит в мире, и признавая, что неолиберальная теория потерпела сокрушительный удар и поражение в 2008-м году, когда в конце концов было признано, что мир находится в состоянии системного кризиса (не экономического — а системного кризиса). После этого, когда мы наблюдаем те поползновения, решить проблему Еврозоны за счет, по сути дела, реквизиции части активов — о каком неолиберализме здесь можно сегодня говорить.

Третье.

Мы являемся свидетелями патентованного процесса легализации неоколониализма. Потому что в любой экономической теории, практике всегда мы знаем: есть центры профита, и есть центры расходов. Однажды выступая на МОФ «Диалог цивилизаций», по-моему, Альфред, вы сказали, что «сегодняшний мир работает по принципу национализации рисков и приватизации профита». Так вот это типичный пример, который мы наблюдаем в глобальном масштабе.

Наконец, последнее.

Безусловно, никто сегодня не скажет, какой должна быть парадигма будущего развития. Но если этим не заниматься сегодня, то и послезавтра мы будем по-прежнему использовать одно и то же лекарство, которое прописывается для всех абсолютно болезней. Мир от этого точно здоровее не станет.

Руслан Гринберг: Некипелов А.Д. сказал, что рынок незаменим. Я тоже поддерживаю. Потому что он немножко мой начальник еще. Но, вообще говоря, я думаю, что он незаменим — точно.

Бузгалин А.В. сказал, что рынок незаменим сегодня. Это очень важно. А я хочу спросить вас всех — а завтра, послезавтра?

Я так понял из размышлений Владимира Ивановича, что все-таки он как-то склоняется к этой позиции: что, в принципе, рыночная система, похоже, дает сбой. Как бы ее не называть — либеральная, социальная. Или я ошибся?

Владимир Якунин: Нет, вы ошибаетесь. Совершенно не это. Дело в том, что мы старым термином «капитализм» называем систему, к которой капитализм имеет такое же отношение, как я к Папе Римскому.

Руслан Гринберг: Нет, я про рынок говорю.

Владимир Якунин: Рыночная экономика присутствует, и это не есть тот капитализм, о котором сегодня говорят, показывая, что это капитализм.

Если мы берем марксовскую формулу. Вначале произошло отчуждение труда от капитала — а потом в капитале произошло отчуждение финансового капитала от конечного продукта. В результате то, что мы сегодня имеем — мы и имеем кризис, начинавшийся как финансовый, а окончившийся как системный кризис.